П.А. Чемоданов. "Один из многих": репрессированный священник Вениамин Ляпидовский

В Государственном архиве социально-политической истории Кировской области хранится судебно-следственное дело Вениамина Николаевича Ляпидовского, священника церкви Рождества Богородицы села Большой Рой Шурминского (ныне Уржумского района). Из материалов этого дела мы можем узнать о подвиге одного из многих священнослужителей, репрессированных при советской власти.

12 марта 1930 года священник Вениамин Ляпидовский был арестован по обвинению в агитации против хлебозаготовок, в распространении среди прихожан нелегальной литературы и в создании антисоветской группы, целью которой был саботаж сельскохозяйственных работ на территории Шурминского и Уржумского районов. В эту группу, помимо него, якобы входили священ ник села Русский Турек Георгий Яковлевич Тарабыкин и мирянин из деревни Танабаево Пётр Михайлович Глазырин.

Примечательно, что «антисоветской группе» вменялось в вину и распространение некой книги под странным названием «Тайна смоленских мудрецов», привезённой не известной женщиной из Киево-Печерской Лавры. Из контекста понятно, что имеется в виду книга известного православного писателя и публициста Сергея Александровича Нилуса «Близ есть при дверех... тайна протоколов сионских мудрецов», впервые изданная ещё в дореволюционный период. Не слишком грамотные следователи при составлении документов дела неоднократно коверкали название упомянутого произведения, неизменно подчёркивая, что оно имеет ярко выраженное антисоветское содержание.

Из протокола последующего допроса мы узнаём, что священник Вениамин родился в 1888 году в деревне Балдаево Ядринского уезда Казанской губернии в семье псаломщика местной церкви. Учился в Чебоксарском духовном училище, затем — в Казанской духовной семинарии, которую окончил в 1910 году. Потом два года учительствовал в земской школе и только в 1912 году принял священный сан, получив приход в селе Сундырь Ядринского уезда Казанской губернии, где служил до 1915 года. Затем отца Вениамина перевели в село Шурма Уржумского уезда Вятской губернии, а с 1922 года до ареста он служил в церкви Рождества Богородицы в селе Большой Рой, где у него остались жена Людмила и пятеро детей: старшему сыну — 17 лет, младшей дочери — пять.

Отец Вениамин на допросе отрицал все предъявленные ему обвинения. Он упомянул, что не только не агитировал против хлебозаготовок, но и сам сдал государству в 1929 году 75 пудов зерна. Батюшка подчёркивал, что никаких антисоветских призывов в своих проповедях он не допускал, а посвящены они были «исключительно тому, как должен жить христианин, чтобы достичь вечного спасения». Кроме того, отец Вениамин отрицал свою тесную связь с бывшим полицейским П.М. Глазыриным, упомянув, что был у него лишь один раз проездом в ноябре 1929 года. Что касается общения со священником Георгием Тарабыкиным, то отец Вениамин приезжал в Русский Турек к отцу Георгию для исповеди. По словам священника, он никогда не слышал о книге, распространение которой ему ставилось в вину. Другие фигуранты дела подтвердили все слова отца Вениамина.

Однако уже 5 апреля 1930 года следователи подготовили обвинительное заключение, в котором было сказано: «Антисоветская группа в числе трёх человек... под руководством попа Ляпидовского систематически вела в течение пяти лет антисоветскую агитацию против проводимых мероприятий..., между собой держали тесную связь, распространяли контрреволюционную литературу среди населения, например, «Близь есть преддвериях — тайна смоленских мудрецов», в которой говорится за срыв хлебозаготовок, колхозного строительства и вообще о пятилетнем плане...». Относительно произведения С.А. Нилуса в документе утверждалось, что отец Вениамин Ляпидовский передал её «бывшему стражнику Глазырину и повёл через последнего антисоветскую пропаганду среди населения к укреплению религиозных суеверий и ослаблению деятельности советского аппарата». Согласно следствию, книга служила для «антисоветской группы» руководством для антигосударственной деятельности, которая выражалась в «пении стихов» и коллективном чтении литературы в ночное время.

В обвинительном заключении также приводились «контрреволюционные высказывания», якобы произнесённые фигурантами дела на нелегальных собраниях. В их числе встречаются следующие: «Сколько ни берёт хлеба советская власть, а всё идёт, как в провалище, потому что это делают без благословения Божьего»; «В 1933 году будет пришествие антихриста, а поэтому хлеб собирают для него. В 1931 году не будет урожая, и в 1933-м не останется ни крошки хлеба»; «Если мы пойдём в коммуну, то будут класть печати [антихриста], хлеба давать будут по одному фунту, и житьё будет плохое»; «Кто поможет строительству социализма, после этого будет окончание мира и вечные мученья»; «Советская власть пробудет недолго, поэтому в колхозы не записывайтесь».

По версии следствия, результатом «антисоветской деятельности группы попа Ляпидовского» стали срыв колхозного строительства в окрестных деревнях, «злостная несдача» хлеба государству и провал кампании по государственному займу. Причина этого виделась следователям в том, что население «застращено» священнослужителями.

Самым нелепым из предъявленных обвинений было то, что «антисоветская группа» привлекла для своей деятельности крестьянина-середняка Ивана Глазырина, который якобы достал для неё два револьвера и по «особому заданию» выкрал из местного музея экспонат — журнал под названием «Се гряду скоро», в котором предсказывалось скорое пришествие антихриста. Данный журнал, по версии следствия, также использовался священником Вениамином для «отпугивания массы от революционного движения».

По мнению следователей, перечисленного было достаточно, чтобы считать предъявленные обвинения доказанными и направить материалы дела в Особую Тройку при Полномочном представительстве ОГПУ Нижегородского края для рассмотрения во внесудебном порядке.

Нужно отметить, что во время следствия местное население предпринимало попытки вызволить священнослужителей. Например, в деле сохранилась «справка группы бедноты» села Русский Турек о священнике Георгии Тарабыкине, в которой сказано, что «за ним антисоветских и антиколхозных выступлений не замечалось, его отношение к населению добросовестное, и разлагательств в народе не замечалось». Под справкой поставили свои подписи 23 жителя. С отдельным прошением об освобождении отца Георгия в ОГПУ обратились более сотни верующих из Русского Турека, но никакого эффекта не последовало.

Сохранилась выписка из протокола заседания Особой Тройки при Полномочном представительстве ОГПУ Нижегородского края от 27 апреля 1930 года, согласно которой В.Н. Ляпидовский, П.М. Глазырин и Г.Я. Тарабыкин были признаны виновными в преступлениях, предусмотренных пп. 10 и 11 ст. 58 УК РСФСР и приговорены к расстрелу.

Как и многие другие репрессированные верующие, священники Вениамин Ляпидовский и Георгий Тарабыкин, мирянин Пётр Глазырин были реабилитированы лишь в конце 1980-х годов. Согласно заключению Прокуратуры Кировской области от 24 апреля 1989 года, все трое подпали под статью I Указа Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий, имевших место в период 1930–1940-х и начала 1950-х годов».

Сегодня по прошествии времени поражает вся абсурдность этого дела. Из рассмотренных документов следует, что ни один из обвиняемых не вёл никакой деятельности против власти. Вся их вина состояла в том, что они сохранили верность Православию. Огромное количество схожих судебно-следственных дел служит свидетельством бесчеловечной политики советского государства в отношении Русской Православной Церкви. Однако эти дела говорят и о христианском мужестве: в эпоху, когда малейшее выражение религиозных убеждений было чревато расправой, миллионы православных священнослужителей и мирян не отступились от веры...

Источник: ГАСПИ КО. Ф. Р-6799. Оп. 6. Д. СУ-7488.

Опубликовано: Чемоданов П. А. Один из многих // Вятский епархиальный вестник. 2017. № 8 (358). С. 5.