Пламенные младенцы

Е. Чудиновских

Оптинские старцы говорили, что придёт время, когда всю Россию покроют крестные ходы. Пришло время сбываться этим словам. Завершился Великорецкий крестный ход - один из крупнейших ежегодных крестных ходов в стране.

И уже готовятся паломники к совершению крестного хода в августе (после возрождения паломничества — в одиннадцатый раз) — из Белой Холуницы — к Пламенным младенцам.

История возникновения паломничества сохранилась в документах КОГКУ «Государственный архив социально-политической истории Кировской области». В 1930 году было проведено настоящее следствие о возникновении почитания Пламенных младенцев. На тот год ежедневно к посвященным им часовням шли бесчисленные вереницы паломников — от 50 до 100 человек в день, чтобы отслужить благодарственный молебен или панихиду. Шли отовсюду — из городов, сел и деревень ближних и дальних, из Вятской и Северо-Двинской губерний, с Урала. Шли пешком, ехали на лошадях...

Местным властям и членам Союза воинствующих безбожников (была в то время такая общественная организация по борьбе с религией) не давало покоя такое активное почитание святынь. С целью его ликвидации и было задумано следствие, с материалами которого мы и хотели бы Вас познакомить.

Начинается следствие с давно минувших дней. Аж на пятьдесят лет назад, в 1883-й год, заглянули следователи, разбираясь в этом деле. Начали следствие с расспросов родственников сожженных младенцев - их родного брата и племянника, свидетелей события. Вот что они рассказали:

Племянник - Воронин Михаил Григорьевич (в 1930 году ему было 26 лет) рассказал на следствии 25 января 1930 года:

«Мой дед Егор Воронин... жил очень бедно, налоги на него так сильно действовали, что он был полностью разорен и вынужден был кормиться подаянием. У него была семья восемь человек, т.е. он сам, его жена, пять сыновей: Кирилл, Григорий (эти оба сейчас живы), Василий, Дмитрий и Илья (последние трое сожжены). Жили тогда все в дер. Подгорновский починок, в 17 км от завода Климковка. Примерно в возрасте 46 лет мой дед не в состоянии стал кормить свою семью, и однажды послал сбирать по деревням двух старших сыновей - Кирилла и Григория 12 и 10 лет, а сам остался дома с семьей, т.е. с тремя маленькими сыновьями до 7 лет старшему и дочерью Марией 9 лет. Жена уехала тогда в завод, а дочь вышла к корове. Была истоплена печь. Дед Егор, видимо, с отчаяния, решил покончить с семьей. Он, пользуясь отсутствием жены, дочери и старших сыновей, затопил снова печь и, когда таковая разгорелась, схватил всех трех сыновей и сбросил их в горящую печь, где они все и сгорели...»

Родной брат сожженных малышей Воронин Григорий Егорович 58 лет на допросе на следующий день добавил подробностей:

«...Сожжение их произошло 02 февраля 1883 года (по старому стилю — Е.Ч.). Мне тогда было 10 лет, а сожженным Дмитрию — 7 лет, Илье - 4 года, Василию — 2 года. Отец наш жил бедно, он подрабатывал на лошади — возил дрова. Перед сожжением месяца за два он заболел, у него разболелись глаза и работать он не мог. Когда у нас стал на исходе хлеб, мать послала меня и Кирилла сбирать в Климковку. 02 февраля мать приехала за мной на лошади и рассказала, что Мария (сестра — Е.Ч.) ушла [в тот роковой момент] из дома за коровой на водопой. Когда сестра вернулась домой, то застала их в печке обуглившихся и почерневших. Отец тогда же запер дверь в сени, чтобы она никуда не убежала и сказал ей, что он ей ничего не сделает.

Когда мы с матерью приехали домой, то застали только один пепел. Были созваны соседи, отец связан и отвезен впоследствии в Вятку, где он и умер через полгода от душевного расстройства, не дождавшись суда. Мы сразу же тогда уехали из деревни Подгорновской в завод Климковку, где и живем до сего времени. Пепел с остатками костей от сгоревших ребят тогда были собраны в горшок и находились почти целый год со следственными материалами. В октябре 1883 года этот пепел был послан в Климковку, где и был похоронен заводоуправлением в церковной ограде...»

Дальнейшее видно из рассказа священника елевской церкви Святых Петра и Павла Ивана Двоеглазова: «Почитание младенцев началось следующим образом. Служивший тогда священник Алексий Белкин боялся быстрой езды на лошадях. Однажды его лошадь с угора понесла сильно. Что ему пало на ум обещать по младенцам панихиду? Лошадь будто бы усмирилась, а он обещание исправил. Затем же рекомендовал делать такие обещания и верующим, что и сделалось. А т.к. в [Климковском] заводе работало много пришлых рабочих, они и стали делать такие обещания, безусловно при содействии монашествующих и других, объясняющих суть дела...»

Дальнейшее прописано уже в обвинительном заключении по делу: «Года через два после похорон в народе стали носиться слухи, что сожженные младенцы помогают от болезней, если только им помолиться... Духовенство церкви Климковского завода в тот же год на месте погребения младенцев построили часовню на средства церкви, которую впоследствии стали называть часовней «Пламенных младенцев»... С постройкой часовни к ней началось массовое паломничество. В летние месяцы часовня посещалась богомольцами от 50 до 100 человек... Священник елевской церкви на месте сожжения младенцев выстроил также часовню, вырыв около него колодец... В результате паломничество началось и ко второй часовне, одновременно приходящие богомольцы брали из колодца святую воду... Из-под часовни паломники брали землю, которую также уносили с собой... Около завода Климковки в дер. Шабалята была построена часовня, из под которой из ручья била вода, отведенная по желобу в колодец... Лежание в колоде в воде было не только летом, но и зимой. Кроме того, у церкви в селе Елево росла елка, которая была распропагандирована как святая, исцеляющая больных от зубной боли... У этой елки священники устраивали молебствия...

...Колодец, а также и часовня при нем, в 1929 году, осенью, были закрыты, несколько позднее была закрыта церковь и часовня «Пламенных младенцев» в заводе Климковка. Святая елка была спилена и увезена в лес. Несмотря на закрытие всех святыней, паломничество, хотя и в меньших размерах, продолжается до сего времени...»

Чтобы ликвидировать почитание святых мест оставалось последнее средство — закрыть церковь, физически уничтожить священство и монашество (в Елеве после закрытия Слободского Христорождественского монастыря жили несколько его бывших насельниц), прославлявших местные святыни.

18 августа 1930 года были арестованы священник церкви Петра и Павла Иван Двоеглазов, псаломщик той же церкви Зинаида Якимова, бывшие насельницы Слободского Христорождественского монастыря - монахиня мать Виктория (Шутова Ольга Ивановна), послушница сестра Анна (Шабалина Анна Ивановна).

Их подвиг — еще одна страница в книге страдальцев за веру, Христа. Но это уже — следующая история.